Тень могущества - Страница 25

Я с умным видом кивнул — веры в Майру у меня было ещё меньше, чем в «сито». Хотя машинка в нашей полицейской работе — блеск. Изначально она, разумеется, звалась правильно — Мойры, но никакой коп не будет забивать себе голову древнегреческой мифологией. Так что от претенционзных «Мойр» осталась только компанейская деваха Майра.

Это огромная база данных, которая анализирует информацию, поступающую из всех наблюдательных устройств. То же «сито», только в масштабах всего Кэп-сити. Даже во времена современных процессоров работает он неспешно — поскольку анализирует и сопоставляет данные на всех жителей города. Люди имеют обыкновение встречаться, и «Мойра» вычисляет именно возможности таких встреч. Поскольку списки, выдаваемые этой машиной, могут насчитывать по полторы тысячи имён (сослуживцы, соседи, случайные встречи), в повседневной работе проку от этой машинки нет. Но, к примеру, ребята из отдела особо тяжких расследований, которым приходится ловить сексуальных маньяков и тому подобный контингент, на вычислитель кармы просто молятся. «Мойра» позволяет раскрывать абсолютно глухие дела.

Но я сомневался, что это сработает в нашем случае. Некоторых людей «Мойра» просто не видит, это заложено в конструкцию. Для него это фантомы, призраки. Томас Кларк к таковым однозначно относился.

— Ты читала рапорт тех ребят, что его обнаружили? — спросил я.

— Разумеется. Ничего особенного.

— Они проверили видеопост?

— Угу, — раздалось в ответ и я вопросительно посмотрел на офицера Стерлинг.

— Стоун, ты никогда не пробовал читать рапорты самостоятельно?

— Конечно нет! Предпочитаю использовать для этого напарников.

— В рапорте всё свалено на внеплановый налёт «гремлинов». Локальная эм-бомбочка на месте преступления и, разумеется, сожжённые мозги видеопоста.

Со своей оговоркой Айви была права — у нас теперь всё спихивают на «гремлинов», террористов, уничтожающих время от времени любые носители информации. Которых никто и никогда не видел, кстати. Локальные же заявления в Сети больше напоминают сочинения школьников на тему «почему я такой злой»… э-э, простите — «склонный к деструктивной активности», разумеется.

Поэтому я промолчал. Всё же, что ни говори, правильно я не доверяю технике.

Есть к тому основания.

На уровне земли мы вышли. Монор, в принципе, ещё уходил вглубь, под почву метров на двести, к инженерным коммуникациям, но ни мне, ни эльфке там делать было нечего; даже учитывая наличие у эльфки полицейского жетона (как известно, гражданскому откроется далеко не каждая автоматическая дверь). Службы технической безопасности имели исключительные полномочия; подозреваю, что даже элитаров бравые «морлоки» из неё ставят в неудобосказуемое положение и дают волю своей извращённой фантазии.

Потому что случись что с линиями, позволяющими городу жить: дышать, двигать металлическими мускулами электромоторов и насосов, разгонять по трубам-сосудам кровь города — воду, ощущать происходящее электрическими и электронными сетями — за жизнь горожанина нельзя будет дать и ржавого цента.

Когда город вытягивается вдоль всего Побережья на сотни миль, из него даже сбежать некуда.

Внутренний зал станции монора был испещрён граффити. Это было отнюдь не плодом творческих усилий мифических уличных банд, а заранее продуманным на лучших дизайнерских студиях Голливуда эффектом.

Единственным проявлением вандализма (я не исключал, что он тоже был согласован с теми же дизайнерскими конторами) было ведро электрофобной краски, выплеснутое на старый телевизор в бетонном корпусе. Электронно-лучевая трубка пыталась передать на кинескоп осмысленный сигнал, но в итоге получалось лишь непрестанное бурление киноварно-красной жидкости в паре микрометров от экрана. Своего рода, портал в иное измерение — как их рисовали в старой фантастике. Казалось, что из залитого кровью экрана на свет пытается вылезти что-то мерзкое.

— Подожди меня пару минут, — сказала эльфка, и я, вздрогнув, быстро отвёл взгляд от экрана.

Эльфка скрылась в одном из пристенных магазинчиков, превращавших стены станции в сплошную витрину.

Я огляделся.

Как и следовало ожидать, в интерьере станции за последние сутки не произошло никаких изменений. Разве что у дальней стены стояли соплеменники Айви — троица длинноногих остроухих парней в пятнистых коричнево-зелёных куртках, опирающихся на длинные, в человеческий рост, палки.

Парочка рослых орков, нависающих сзади, радостно скалились. Судя по всему, эльфов ожидал большой сюрприз.

Айви подбежала ко мне, держа в руках шляпу.

— Тебе пойдёт! — уверенно сказала она, и я взял серый фетр в руки, нащупав под шляпой рукоять револьвера.

— Что за машинка? — спросил я, чтобы не разглядывать ствол при свидетелях.

— Старьё. Тридцать восьмой калибр, «детектив спешл», 1978 года.

— Антиквариат. — уважительно протянул я.

— Да… Из семейной коллекции, но зарегистрирован как табельный. Так что не убивай из него слишком часто — иначе мне до конца жизни рапорты писать придётся.

Я с сомнением посмотрел на меч эльфки и подумал, сколько объяснительных потребуется накатать для того, чтобы объяснить использование в качестве оружия табельного меча.

Впрочем, нельзя исключать того, что скоро всем копам и впрямь выдадут по алебарде.

Сращивание оружия с электроникой принесло огромные барыши не только оружейникам, но и множеству фирм, пишущих программное обеспечение.